Ты  - Кэролайн Кепнес

Открываю две бутылки «Домашней содовой». Одну ставлю рядом с коробкой – для Бенджи. Другую выпиваю сам – за помин его души. Вкусно, черт возьми. Надеваю перчатки и принимаюсь за уборку. Слышно, как лопаются пузырьки в бутылке. Замечаю красную бейсболку с логотипом морской регаты, проходящей в Нантакете. На подкладке вышито имя «Спенсер Хьюитт». У богатеньких деток вся одежда помечена, чтобы забывчивые няни и ловкие паршивцы вроде Бенджи не разбазаривали барское имущество. Примеряю – подходит. Забираю с собой в честь тебя, Бек. Она, как и ты, из Нантакета.

Ты не знаешь, что Бенджи умер и что тебе положено быть в трауре. Я не могу тебе этого сказать. Но дело сделано – ты свободна. Хотя…

Всю неделю ты лентяйничаешь и вместе с Пич смотришь фильмы по Интернету. Даже за кофе не можешь сбегать, не обменявшись с ней мнениями о «Старбаксе», пончиках и «смазливом продавце» из магазина на углу. Ты погрязла в Пич. Растворилась в ней. Вообще себя потеряла. Даже по поводу фильмов не можешь отстоять свое мнение. Когда на свидании мы сидели с тобой в «Корнер бистро», ты сказала, что «Магнолия» – твой любимый фильм. Много болтала о ненависти и любви к Калифорнии и призналась, что мечтаешь встретить Пола Томаса Андерсона, чтобы лично сказать ему, какой он крутой. Я внимательно слушал и не спорил. А Пич заявила тебе, что его фильмы «раздутые и себяшечные». И ты с ней согласилась! Что за слово вообще – «себяшечные»? Ты же писатель… Я дал тебе шанс – спросил, чем ты занимаешься. И что ты ответила? Ты ответила, что смотришь «Магнолию», и она такая себяшечная. Бек, очнись! Это не твое слово. Это не твои мысли. Я предложил встретиться, а ты сказалась больной. Чушь!

Ты написала Пич и попросила ее сходить в магазин купить тебе что-нибудь поесть. Она отказала – мол, сама больна. Но она лжет. Я следил за ней (надо же разобраться, почему у нее над тобой такая власть). Она преспокойно ходила в свою архитектурную фирму, обедала, смеялась, общалась, покупала готовые салаты. Всю неделю! Она, черт побери, здорова. Я зову тебя на прогулку, в кафе, на обед, куда угодно. Ответ один: «Я еще не поправилась».

Ложусь спать. Бенджи ушел шесть дней назад. Сны мне теперь не снятся. По крайней мере, я их не помню.

* * *

Утро приготовило мне подарок. Ты поссорилась с Пич. Когда она заявила, что твой психотерапевт – говно, ты не стерпела. Умничка! Горжусь тобой. Узнаю мою маленькую храбрую Бек. Вот что ты прислала мне посреди ночи:

«Прости за много слов и поздний час! Тебе когда-нибудь хотелось послать всех на хрен? Сама терпеть не могу девиц, которые жалуются на подруг, но… мои подруги – суки! Делаешь для них все (ну ты знаешь), а они только ссорятся и ругаются. Чана не желает ходить туда, где можно столкнуться с Пич, а Пич презирает любые заведения, где есть скидки, потому что это только для быдла. Дело в том… Черт! Уже пять утра, я не дописала рассказ, а сегодня семинар. Как всегда… И там непременно будет эта лупоглазая уродина Блайт, которая меня ненавидит. Она разнесет в пух и прах мой рассказ о ковбоях, и… Всё, хватит. Светает, и я думаю о тебе. Хочу увидеться. Надеюсь, ты не решишь, что я свихнулась. Пока☺».

Ну вот, совсем другое дело! Я ответил кратко:

«Милая Бек, с меня шесть коктейлей. Джо».

Ты прислала смайлик, и – да! – вечером мы встречаемся, потому что я все сделал правильно – да! – вернул на пол пишущую машинку, которую взял с собой в постель, и мои волосы лежат отлично – да! – и сегодня очередь Кёртиса, так что даже не придется закрывать магазин – да! – и Пич исчезла с горизонта – да! – и я так хочу тебя, Бек. Кто знает, может, сегодня все случится. Иду в пекарню «Магнолия» рядом с твоим домом и покупаю два пирожных. Ммм, как пахнут… Так и съел бы. Но я хороший мальчик, Бек, и у меня есть парочка интересных идей, как нам поступить с этой глазурью.

* * *

А потом… потом все опять пошло не так. Мы договорились встретиться в девять. В четыре минуты десятого ты позвонила мне и сдавленным голосом сообщила, что бежишь к Пич. Она одна дома и дико напугана.

– Кто-то сдвинул оттоманку на ее террасе! – визжишь ты, совсем как она.

Я перебиваю:

– Просто табуретку сдвинул? Не украл?

– Нет, не украл. Но кто-то влез в дом. Пич напугана.

– Ясно.

Все совсем не так страшно, как ты расписываешь: я не влезал в дом и не сдвигал оттоманку. Просто аккуратно открыл дверь служебным ключом, который нашел на вечеринке, и ничего не брал. Наоборот, принес: одел наконец беднягу Сола Беллоу в крепкую пластиковую обложку. Так что сучка должна быть мне благодарна.

– Пич в ужасном состоянии, – клянешься ты. – Очень боится, что ее снова кто-то начал преследовать.

Если она из-за сдвинутой табуретки устроила такую истерику, могу представить, что там был за «преследователь».

– Я не сержусь. Всё в порядке, – успокаиваю я тебя и прошу быть осторожнее. Ты в восторге от меня. А я тебя прощаю. Правда. Ты поступила как преданная подруга. И «оттоманка» – не твое слово, а Пич; значит, и вина не твоя.

Съедаю оба пирожных. Глазурь застыла. Гораздо вкуснее было бы слизывать ее с твоих сосков.

Ты постишь в «Твиттере» фоточку – два крошечных пирожных (гораздо меньше моих) на тех самых цветастых тарелках и огромная бутылка карамельной водки – с тэгом #девичник.

На следующий день ты пытаешься загладить вину и назначаешь встречу, но это уже не шесть коктейлей и два пирожных в темном баре, а водичка и дегустация джемов среди бела дня в пафосном ресторане органической кухни. Трудно придумать что-то более несексуальное. К тому же говоришь ты лишь о Пич (вообще антисекс!), о ее депрессии и одиночестве. О том, как ей нужна твоя поддержка, потому что рядом нет родных. А я вообще не врубаюсь и думаю о том, что в такие места ходят уже после секса.

– У тебя ведь тоже нет родных рядом, Бек.

– Да, – соглашаешься ты. – Однако я сама уехала из дома. Так многие делают. А ее оставили одну. Ужасно, правда? Вся семья перебралась в Сан-Франциско, когда Пич получила диплом.

Больше я ничего не спрашиваю. Ты вновь начинаешь жаловаться на Блайт. Я слушаю и киваю. Киваю и слушаю. И ем гребаные органические кексы. Ты отлучаешься в туалет и отправляешь Пич сообщение:

«Джо фантастически умеет слушать. Не теряй веру в людей».

Пич отвечает подозрительно быстро:

«Как мило. Сильно ему не надоедай, Бек. Полагаю, у него есть потенциал. Я рассказала своему тренеру по йоге о твоем Джозефе, и она сравнила его с “умницей Уиллом Хантингом”[11]. Кстати, как у него с математикой? Желаю весело провести время. Надеюсь, ты пригласила его в приличное место. Спасибо, что держишь в курсе. За меня не переживай. Моя вера в человечество полностью восстановлена. Мне нравится быть одной. Мы слишком молоды, чтобы связывать себя, так ведь? Привет Джозефу. Ему очень с тобой повезло».